Лягушка в молоке [СИ] - Анастасия Анфимова

Смутившись от таких слов, собеседник посмотрел на свою заляпанную куртку и торопливо предложил. — Раздели с нами мясо, вождь.

— Нет, — улыбнулся тот. — Я буду есть у своего очага.

Потом огляделся, словно кого-то выглядывая. — Где твой отец, Снежный Ландыш?

— Не знаю, — пожала плечами женщина. — Он сегодня у нас ещё не был.

— Как зайдёт, скажешь, что я хочу его видеть, — велел вождь. — А я пойду к Умному Бобру.

— Хорошо, — кивнула женщина, бросив тревожный взгляд на переставшего жевать супруга.

Белое Перо опасался, что возвращение участников священной охоты произойдёт именно тогда, когда племя ещё не успело как следует подготовиться.

Но вечером вместо усталых охотников к жилищу Белого Пера пришёл озабоченный Отшельник.

— Ты хотел меня видеть? — спросил он, усаживаясь по другую сторону очага.

Глава племени посмотрел на него сквозь оранжевые язычки пламени.

— Где твоя гостья? Завтра у Детей Рыси большой праздник. Это неправильно, если она будет скучать, когда все веселятся.

Густые брови старика чуть дрогнули от удивления. Поднимаясь, он сказал:

— Я передам ей твои слова, вождь.

Как впоследствии выяснилось, охотники, помня строгий наказ Колдуна, специально провели в лесу лишнюю ночь, чтобы дать время уставшим мужчинам отдохнуть перед праздником.

Ещё немного похолодало. С неба сыпался редкий, мелкий снежок. Над озером, которое не замерзало даже в самые сильные морозы, клубился лёгкий туман.

Хозяйки разожгли огни в очагах возле своих вигвамов. Встали охотники. Солнце поднялось над изломанной кромкой леса и сглаженными вершинами редких гор. Люди всё чаще начинали с тревогой поглядывать в сторону леса. И когда самые нетерпеливые уже стали сбиваться в кучки, спрашивая друг у друга: «Не случилось ли чего-нибудь?» — раздался ликующий крик «рысёнка». Вождь ещё с раннего утра послал двоих на деревья, чтобы те вовремя предупредили племя. На склоне гряды среди деревьев показались тёмные фигурки. Две из них несли на жерди убитую рысь.

По мере приближения к стойбищу всё громче слышались горестные крики и плач. Многие из аратачек падали на колени в жидкий снег, исступлённо протягивая руки к мёртвому животному — символу праматери. Стоявшие за их спинами мужчины мрачно сопели и отводили глаза, изо всех сил изображая безутешное горе.

Обычаи Детей Рыси запрещали охоту на первопредка. Убивать хищника разрешалось исключительно для самозащиты. Но, даже если так получалось, никто их охотников не вешал когти рыси на грудь. Даже говорить об этом лишний раз считалось неприличным.

И только раз в год на праздник Саненпой аратачи устраивали специальную охоту, чтобы обновить и ещё раз подтвердить связь с праматерью. Недаром это слово ещё означает «восхождение».

Бледные, сосредоточенные молодые люди шли к столбу предков по живому коридору плачущих соплеменниц. Впереди гордо вышагивал Рваный Удар из рода Палевых Рысей, друг Поющего Орла, и вообще хороший парень. Именно он нанёс рыси смертельный удар.

У ярко пылавшего костра их уже ждали вождь и старейшины, одетые в лучшие одежды, щедро разукрашенные бахромой, иглами дикобраза и яркой вышивкой. Несмотря на холод, никто из них и не подумал надевать тёплую куртку.

Мёртвое животное положили на снег. После чего самые главные люди племени придирчиво осмотрели тушу. Нашли несколько незначительных ран и одну на горле, куда попал пущенный меткой рукой дротик.

— Смерть была лёгкой! — громко объявил Твёрдый Зуб.

И все окружающие заметили, как Рваный Удар облегчённо перевёл дух. В случае, если бы выяснилось, что рысь долго мучилась, не видать бы охотнику её шкуры.

Вождь со старейшинами отошли, уступая место Колдуну. Тот, расставив вокруг мёртвого зверя талисманы и фигурки духов, принялся снимать шкуру священным кремнёвым ножом. А помощник принялся колотить в бубен, срывающимся от волнения голосом выкрикивая имена духов стихий и сторон света.

Из толпы вышла празднично одетая Прохладный Ветерок, жена Твёрдого Зуба. Поскольку мех зверя имел слишком ярко выраженный рыжеватый оттенок, никто не оспаривал у женщин рода Рыжих Рысей честь готовить священное мясо, хотя такое случалось не так часто. Как правило, шли столь отчаянные споры, что приходилось вмешиваться старейшинам, а то и Колдуну.

Пока Прохладный Ветерок вместе с женой счастливого охотника, тоже обряженной в лучшее платье, вешали котёл и наливали воду, толстяк закончил возиться со шкурой, тут же передав её Рваному Удару.

Выпотрошив тушу, Колдун бросил внутренности в костёр, а мясо отдал женщинам, которые тут же принялись сноровисто кромсать его ножами.

Вытерев снегом окровавленные руки, толстяк взял у помощника бубен. Настало время священной пляски.

Охотники набросили на плечи шкуры рыси, которые имелись почти в каждом вигваме. Кто-то сам участвовал в священной охоте, кому-то она доставалась в наследство. Поскольку использовали шкуры только раз в году, а всё остальное время они лежали в корзинах, заботливо пересыпанные сухими травами, хранились они долго. Если вдруг у кого-то оказывались сразу две, то ту, что постарше, дарили тем, у кого шкуры не было, или та приходила в полную негодность. Но даже тогда её не выбрасывали, а сжигали на костре вместе с кем-нибудь из умерших.

Облачившись в шкуры предков, мужчины встали вокруг костра, над которым варилось мясо рыси, образовав два круга. Ближний составляли старейшины, вождь и те из охотников, кто прошёл посвящение в этом году, вернее уже в прошлом. Ибо у аратачей праздник Саненпой считался ещё и днём начала нового года.

Для затравки Колдун выбил бубном мелкую дробь и затянул монотонную песню о том, как появился новый мир, как Великий дух вновь заселял его животными, как встретился с праматерью Рысью, и что из этого вышло. А мужчины пошли по кругу, шаг за шагом имитируя грациозную походку хищницы.

По мере продолжения рассказа, изложенного корявыми стихами, голос Колдуна звучал всё громче и выразительнее. Повинуясь ему, танцоры двигались всё быстрее, изображая вышедшую на охоту рысь. Внезапно старик на секунду замолчал, словно предупреждая, а затем звонко ударил в бубен. Мужчины дружно отпрыгнули в сторону, делая движение правой рукой, словно пытаясь разорвать когтями тело врага. Затем вновь продолжилось движение по кругу. Только на сей раз охотники явно изображали праматерь в битве. Кто-то громко фыркал, кто-то шипел и рявкал от переполнявших его чувств. Но самое интересное, что этот, на первый взгляд беспорядочный танец, не вызвал всеобщую свалку. Только двое молодых охотников столкнулись друг с другом, но вспыхнувший было конфликт быстро погасили, оказавшиеся рядом старшие товарищи.